Ангел для сестры - Страница 103

К оглавлению

103

Кемпбелл обратился к судье:

– Можно мне сказать несколько слов клиентке?

– Пожалуйста, – ответил судья Десальво.

Кемпбелл подошел к свидетельской стойке и наклонился ко мне так близко, что его слышала только я.

– В детстве у меня был друг по имени Джозеф Ум, – прошептал он. – Представь, если бы доктор Нет вышла замуж за него.

Когда он вернулся на место, я все еще улыбалась и думала, что, возможно, продержусь здесь еще две-три минуты.

Пес Кемпбелла сошел с ума, это ему нужно было дать воды или что-то вроде того. Это заметила не только я.

– Мистер Александер, – сказал судья Десальво, – успокойте, пожалуйста, свое животное.

– Судья, сидеть!

– Прошу прощения?!

Кемпбелл стал красным, как помидор.

– Я обращался к собаке, Ваша честь, как вы просили. – Потом повернулся ко мне. – Анна, почему ты подала этот иск?

Вам, наверное, известно, что у лжи особенный вкус.

Приторный, горький и всегда разочаровывающий, как если берешь в рот красивую шоколадную конфету, а вместо ожидаемого ириса, ощущаешь вкус лимонной начинки.

– Она попросила, – ответила я, и эти два слова превратились в лавину.

– Кто попросил? О чем?

– Мама, – проговорила я, уставившись на ботинки Кемпбелла. – Она попросила отдать почку. – Я перевела взгляд на свою юбку и подцепила ниточку. Может, мне удастся все распутать.


Два месяца назад Кейт поставили диагноз: почечная недостаточность. Она быстро утомлялась, теряла в весе, испытывала жажду, ее чаще рвало. Врачи определяли несколько причин: генетические отклонения, фактор накопления гранулоцитов, уколы, которые стимулировали выработку костного мозга, стресс во время лечения. Кейт назначили диализ, чтобы избавить от токсинов, циркулировавших в ее крови. А потом диализ перестал действовать.

Однажды вечером мама вошла в нашу комнату, где мы с Кейт просто болтали. С ней был и папа, а это значило, что разговор будет более серьезным, чем обычное выяснение, кто забыл закрыть кран в ванной.

– Я читала кое-что в Интернете, – сообщила мама. – Пересадка внутренних органов не такая серьезная операция, как пересадка костного мозга.

Кейт посмотрела на меня и вытащила новый компакт-диск. Мы обе знали, о чем пойдет речь.

– Человеческие почки не продаются в супермаркетах, – заметила сестра.

– Я знаю. Оказывается, чтобы быть донором в пересадке почки, достаточно совпадения нескольких маркеров, а не всех шести, как при пересадке костного мозга. Я позвонила доктору Шансу и спросила, смогу ли я стать твоим донором. Он ответил, что в обычной ситуации, скорее всего, смогла бы.

Кейт услышала главное.

– В обычной ситуации?

– Твоя ситуация не обычная. Доктор Шанс считает, что твое тело отторгнет орган обычного донора, потому что оно уже и так многое перенесло. – Мама опустила глаза. – Он не советует идти на это, если только почку не даст Анна.

Папа покачал головой.

– Это будет сложная операция. Для них обеих.

Я задумалась. Придется ли мне лежать в больнице? Будет ли больно? Могут ли люди жить только с одной почкой?

А что, если у меня самой будет почечная недостаточность, скажем, лет в семьдесят? Где я найду запасную почку для себя?

Прежде чем я успела задать хоть один из этих вопросов, заговорила Кейт:

– Я не буду делать это опять, понятно? Мне уже надоело. И больницы, и химиотерапия, и облучение, и все остальное. Оставьте меня в покое, хорошо?

Мамино лицо стало белым.

– Хорошо, Кейт. Тогда, может, тебе сразу совершить самоубийство?

Но Кейт опять надела наушники и включила музыку так громко, что даже мне было слышно.

– Если уже умираешь, – вымолвила она, – это не самоубийство.


– Ты когда-нибудь говорила кому-то, что не хочешь быть донором? – спросил меня Кемпбелл, а его пес начал вертеться, как юла, посреди зала заседаний.

– Мистер Александер, – сказал судья Десальво, – я сейчас вызову охранника, чтобы успокоить вашего… любимца.

Пес и вправду совершенно вышел из-под контроля. Он лаял, становился передними лапами на Кемпбелла, бегал вокруг него кругами. Кемпбелл проигнорировал и пса, и слова судьи.

– Анна, ты сама решила подать иск?

Я знала, зачем он задал этот вопрос. Он хотел показать всем, что я способна сделать сложный выбор. Ложь вертелась у меня на языке, как змея, но я стиснула ее зубами и сказала не совсем то, что собиралась:

– Меня убедили.

Это, конечно же, было неожиданностью для моих родителей, и их глаза впились в меня. Это стало новостью для Джулии, которая ахнула. Это было новостью даже для Кемпбелла, который обреченно вытер рукой лицо. Именно поэтому лучше молчать. Тогда меньше шансов сломать свою жизнь и чью-то еще.

– Анна, – произнес Кемпбелл, – кто убедил тебя?

Я была слишком маленькой в этом кресле, в этой стране, на этой одинокой планете. Я сцепила руки, чтобы сдержать единственное чувство, которое мне до сих пор удавалось контролировать: сожаление.

– Кейт.

В зале заседаний стало абсолютно тихо. И прежде чем я успела еще что-то сказать, грянул гром, которого я ждала. Я съежилась, но оказалось, что грохот вызван не тем, что земля разверзлась под моими ногами. Это Кемпбелл упал на пол, а его пес стоял рядом, и его человеческий взгляд говорил: «Я же вас предупреждал».

Брайан

Если пробыть в космосе три года, то, когда вернешься, на Земле пройдет четыреста лет. Я только астроном-любитель, но у меня было странное чувство, будто я только что вернулся из дальних странствий в мир, где не мог ничего понять. Я думал, что слушал Джесси, но оказалось, что я его совсем не слышал. Я внимательно выслушал Анну, но опять что-то пропустил. Я вспоминал слова, которые она говорила, и пытался связать их, подобно тому как греки каким-то образом нашли пять точек на небе и решили, что те похожи на женское тело.

103