Ангел для сестры - Страница 94

– Совсем нет, – оскорбился доктор Шанс. – Я просто объяснил, что, даже если никто из существующих детей не может быть донором, это не означает, что другие дети не будут совместимы.

– Вы объяснили Фитцджеральдам, что этот генетически запрограммированный идеальный донор должен будет находиться рядом с Кейт на протяжении всей ее жизни?

– В тот момент речь шла только о переливании пуповинной крови, – ответил доктор Шанс. – К последующим процедурам прибегли, когда это не помогло. И только потому, что была высокая вероятность положительного результата.

– То есть, если завтра ученые изобретут способ лечения рака, когда, чтобы вылечить Кейт, Анне придется отрезать голову, вы порекомендуете такое лечение?

– Конечно, нет. Я бы никогда не рекомендовал лечения, которое подвергло бы риску жизнь другого ребенка.

– А разве не это вы делали в течение последних тринадцати лет?

Его лицо напряглось.

– Ни один из курсов лечения не имел серьезных и длительных отрицательных последствий для здоровья Анны.

Я достал из портфеля документ и передал его судье, а потом доктору Шансу.

– Прочитайте, пожалуйста, отмеченный абзац.

Он надел очки и прокашлялся.

– «Я понимаю, что анестезия несет потенциальный риск. Побочные эффекты: реакция на медикаменты, воспаление горла, поражение зубной ткани, повреждение голосовых связок, незначительные боли, снижение восприятия, головные боли, простуды, аллергическая реакция, пребывание в сознании во время общего наркоза, желтуха, кровотечение, повреждение нервов, тромбоз, сердечный приступ, повреждение мозга, паралич или потеря жизни».

– Вы знакомы с этой формой, доктор?

– Да. Это стандартная форма, которую заполняют перед операцией.

– Вы можете сказать, кому делали эту операцию?

– Анне Фитцджеральд.

– А кто подписывал форму?

– Сара Фитцджеральд.

Я развернулся на пятках.

– Доктор Шанс, анестезия может серьезно навредить здоровью или даже лишить жизни. Это довольно серьезные побочные эффекты.

– Именно поэтому и существует данная форма. Чтобы защитить нас от таких людей, как вы, – сказал он. – На самом деле риск практически равен нулю. А процедура забора костного мозга несложная.

– Почему же эту несложную процедуру Анне делали под общим наркозом?

– Для ребенка это менее травматично, и он не будет выкручиваться.

– А после процедуры ощущала ли Анна боль?

– Может, немного, – признался доктор Шанс.

– Вы не помните?

– Это было давно. Я уверен, что сейчас об этом не помнит сама Анна.

– Думаете? – Я повернулся к Анне. – Может, спросим у нее?

Судья Десальво скрестил на груди руки.

– Кстати о риске, – продолжал я. – Расскажите нам, пожалуйста, о побочных эффектах курса инъекций, повышающих количество клеток костного мозга, который Анна прошла дважды перед забором трансплантата.

– Теоретически никаких осложнений быть не должно.

– Теоретически, – повторил я. – Почему теоретически?

– Потому что опыты проводились на лабораторных животных, – объяснил доктор Шанс. – Влияние на людей до конца не изучено.

– Успокаивает. Он пожал плечами.

– Врачи, как правило, не предписывают лекарств, которые потенциально могут принести вред.

– Вы когда-нибудь слышали о талидомиде, доктор?

– Конечно. Его недавно опять начали использовать для лечения рака.

– Когда-то это было революционное лекарство, – заметил я. – С катастрофическими последствиями. Кстати о последствиях… эта пересадка почки… какие могут быть негативные побочные явления такой процедуры?

– Не более чем при любом другом хирургическим вмешательстве, – ответил доктор Шанс.

– Может ли Анна умереть от осложнений во время операции?

– Маловероятно, мистер Александер.

– Что ж, допустим, операция прошла успешно. Как скажется на ее образе жизни то обстоятельство, что теперь у нее будет одна почка?

– Особенно не скажется. В этом-то и ее преимущество.

Я передал ему буклет, который взял в отделении болезней почек его собственной больницы.

– Прочитайте, пожалуйста, выделенный абзац.

Он опять надел очки.

– «Повышается риск гипертонии. Возможны осложнения во время беременности». – Доктор Шанс поднял глаза. – «Донорам рекомендуют воздерживаться от занятий контактными видами спорта, чтобы свести к минимуму риск повреждения оставшейся почки».

Я заложил руки за спину.

– Вы знали, что в свободное время Анна играет в хоккей? Он повернулся к ней.

– Нет, я не знал.

– Она вратарь. Уже несколько лет. – Я помолчал. – Но поскольку эта операция под сомнением, давайте сосредоточимся на тех процедурах, которые уже были. Стимулирующие уколы, переливание стволовых клеток, забор лимфоцитов и костного мозга – Анна все это перенесла. Вы заявляете как эксперт, врач, что в результате этих процедур Анне не был нанесен значительный вред?

– Значительный? – Он поколебался. – Нет, не был.

– А получила ли она значительную пользу от них?

Доктор Шанс долго смотрел на меня.

– Конечно, – произнес он. – Она спасла свою сестру.

Мы с Анной обедали на втором этаже, когда вошла Джулия.

– Это частная вечеринка?

Анна помахала ей, и Джулия села рядом, даже не взглянув на меня.

– Как дела? – спросила она.

– Хорошо, – ответила Анна. – Я только хочу, чтобы все закончилось.

Джулия открыла пакетик с заправкой для салата и выдавила содержимое на обед, который принесла с собой.

– Ты даже не заметишь, когда все закончится.

Говоря эти слова, она мельком взглянула на меня.